Головин В Учетная запись Майкрософт --- СТЕНОГРАММА видеоконференции представителей СММ ОБСЕ, Вооруженных Сил Российской Федерации и вооруженных сил Украины в СЦКК (г. СОЛЕДАР, 26 апреля 2017 г.) А. Хуг: Господа генералы, благодарю Вас, что нашли время встретится сегодня. От имени посла выражаю благодарность за ваши соболезнования, последовавшие в связи с гибелью сотрудника ОБСЕ 23 апреля. Организация опубликовала сообщение, в котором доводит о начале расследования инцидента и миссия ожидает максимального сотрудничества от всех сторон. Хотел бы сообщить, что действующий глава организации попросил посла Апакана провести брифинг по поводу тех мер, которые будут приниматься после этого инцидента. Я не буду вдаваться в детали, чтобы не опережать его заявления. Переходя к нашей повестке дня, хотел бы начать с вопроса обеспечения безопасности наших наблюдателей. Хотел бы получить информацию по поводу дисциплинарных взысканий в отношении участников инцидента 23 апреля на блокпосту вблизи СТАРОГО АЙДАРА. СММ приветствует заявление президентов Франции, Германии, России и Украины, в котором они осудили угрозы безопасности сотрудникам СММ, опубликованное 17 апреля. Я хочу попросить вас поделиться информацией по мерам, предпринятым по обеспечению безопасности наблюдателей, и мерам, принятым по реагированию на инцидент 23 апреля. Прошу вас с целью экономии времени высказывается четко, воздержаться от взаимных обвинений и хотел бы услышать ваше общее мнение по этому поводу. Дузь-Крятченко О.П.: Украинская сторона еще раз выражает свое соболезнование по случаю гибели членов ОБСЕ. Считаем этот случай абсолютно недопустимым. Готовы предоставить любую помощь представителям миссии ОБСЕ в организационных вопросах для проведения тщательного расследования. Рассматриваем случившийся инцидент, как грубое нарушение со стороны НВФ Пункта 6 Меморандума от 19 сентября 2014 года. Украинская сторона заявляет, что рассматривает возможность проведения разминирования вдоль всей линии соприкосновения исключительно в рамках выполнения Минских договоренностей. На мой взгляд, разминирование должно проводиться в «зеркальном» варианте под непосредственным контролем представителей миссии ОБСЕ. Кроме того, хотел бы отметить, что согласно Пункту 10 Рамочного решения ТКГ по разведению сил и средств от 21 сентября 2016 года, на СЦКК возложено оказание содействия прекращению огня по обе стороны согласованных участков разведения, содействие оперативному реагированию на факты препятствия проведению мониторинга и верификации СММ ОБСЕ, а также содействие обеспечению безопасности наблюдателей Миссии. Исходя из вышеизложенного, хотим обратиться к СММ ОБСЕ. Готова ли миссия со своей стороны взять под контроль проведение разминирования в «зеркальном» варианте вдоль всей линии соприкосновения и в рамках строгого выполнения Минских договоренностей? Со своей стороны, мы разработали алгоритмы и механизмы взаимодействия с СММ ОБСЕ, а также направления дальнейшего развития взаимодействия. Взаимодействие с Миссией украинская сторона в дальнейшем планирует осуществлять по таким моментам, как введение режима «Тишина» во время обстрелов, предоставление гарантий безопасности патрулям СММ на период их работы, организации взаимодействия в районах запуска БПЛА. Когда мы говорим о предоставлении гарантий, то имеем в виду вопросы патрулирования, ремонтно-восстановительные работы, процедуры по разминированию, процедуры работы СММ ОБСЕ во время осуществления переходов через линию соприкосновения. У нас также существуют алгоритмы реагирования украинской стороны на ограничения свободы передвижения патрулей Миссии со стороны ВСУ и местных властей. Также разработаны алгоритмы проведения расследования и информирования СММ об их результатах. Мы провели совещание с военным руководством ВСУ по вопросам совершенствования взаимодействия с Миссией, на котором рассматривались вопросы немедленного реагирования на замечания СММ, а также по итогам их ежедневных отчетов. Основными механизмами взаимодействия мы считаем прямой контакт украинской стороны с руководством Миссии по телефону и через видеоконференции, телефонная связь и личное общение руководителей структурных подразделений украинской стороны центра с представителями офисов СММ по направлению деятельности; решение проблемных вопросов на местах представителями групп украинской стороны центра с представителями на передовых базах Миссии в зонах их ответственности; продолжение процедуры брифингов, электронной переписки и поддержания взаимодействия в повседневной деятельности. Кроме этого, рассмотрены такие проблемные вопросы, как уточнение порядка допуска патрулей на режимные военные объекты и передовые позиции ВС Украины. Именно по этим направлениям мы больше всего получаем замечаний и нарушений. Мы также считаем, что одним из направлений должна быть классификация нарушений Минских договоренностей, а именно их уточнение с целью выработки единых подходов по методам и способам фиксации этих нарушений патрулями. Проблемным вопросом является реагирование украинской стороны на ограничения работы патрулей миссии ОБСЕ. Отработаны также вопросы взаимодействия украинской стороны СЦКК с командованием частей и подразделений в зоне антитеррористической операции. Одним из направлений также может рассматриваться повышение безопасности персоналов офисов миссии ОБСЕ, расположенных на территории ОРДЛО. Мы получаем замечания о несвоевременном реагировании ВСУ на запуски БПЛА миссией ОБСЕ. Мы неоднократно выходили с предложениями увеличить время оповещения с 30 до 60 минут для того, чтобы гарантированно довести информацию о возможном появлении БПЛА, чтобы идентифицировать их, как аппараты миссии ОБСЕ, а не НВФ ОРДЛО, и таким образом уменьшить вероятность обстрелов таких БПЛА. Мы значительное время наблюдаем определенную закономерность: во время патрулирования миссии ОБСЕ происходит резкое снижение интенсивности обстрелов наших позиций и населенных пунктов со стороны НВФ. Предлагается рассмотреть вопрос о продлении времени патрулирования миссии ОБСЕ до 20.00 часов без выходных дней. Сегодня интенсивность стрельбы мы наблюдаем примерно одинаковую в процентном соотношении такой период с 16.00 до 20.00 и с 20.00 до 00.00. В процессе нашей работы мы пришли к определенным выводам, что необходимо проработать вопрос восстановления присутствия украинской стороны центра в составе наблюдательных групп СЦКК на территории ОРДО, а именно, в КГ «Донецк» и в шести наблюдательных группах. Тем самым, мы будем иметь «зеркальную» систему нашей работы на территории ОРДЛО, аналогичную той, которую имеет российская сторона СЦКК на территории, подконтрольной правительству Украины. Это позволит нам более эффективно вводить режим «Тишина», объективно отслеживая ситуацию, которая разворачивается в зоне конфликта, а также оперативно реагировать на другие проблемные вопросы. Сегодня наше присутствие на территории ОРДЛО ограничивается восемью наблюдателями. Это – два человека в БЕЗЫМЕННОМ, два в ЗИМОГОРЬЕ и четверо в КГ «Луганск». Я дважды направлял соответствующие предложения руководителю российской стороны СЦКК. По первому вопросу, перемещение двух человек из ЛУГАНСКА в ДОНЕЦК, получил принципиальное согласие. Я довел эту информацию до командования ВСУ, есть предложение рассмотреть этот вопрос на высшем уровне. Хочу заметить, что, несмотря на все выше сказанное, и решение ТКГ от 12 апреля 2017 г., мы в очередной раз наблюдаем увеличение интенсивности обстрелов со стороны ОРДЛО. Так за истекшие сутки мы зафиксировали 65 обстрелов. А. Хуг: Господа генералы, я хотел бы от Вас услышать больше о ваших действиях, чем о наблюдениях. Пожалуйста, сконцентрируйтесь на конкретных действиях. Я в курсе ситуации, так как наблюдатели СММ ведут мониторинг, а задача же СЦКК заключается в содействии прекращению огня. Прошу вас обоих придерживаться повестки и докладывать о принятых мерах, а не о наблюдениях. У нас нет времени цитировать доклады со статистикой НРПО. Дузь-Крятченко О.П.: Самая главная мера, принятая СЦКК и командованием ВСУ – это проведение совещания, на котором были выработаны пути решения конкретных проблем. Вопрос безопасности миссии ОБСЕ взят под личный контроль командованием ВСУ и руководством государства. Мы видим решение вопросов безопасности в следующем: неукоснительное выполнение всеми сторонами Минских договоренностей. В первую очередь, это отведение вооружений ВФ ОРДЛО от линии 19 сентября 2014 года, запрет размещения вооружения и военной техники в районе населенных пунктов – КОМСОМОЛЬСКОЕ – КУМАЧЕВО – НОВОАЗОВСК – САХАНКА, восстановление полного контроля над государственной границей Украины, при этом мы возлагаем большую надежду на помощь миссии ОБСЕ; а также вывод всех иностранных ВФ и военной техники с территории Украины. Спасибо. А. Хуг: Спасибо господин генерал. Я вернусь к некоторым вашим мыслям позже, после того, как мы выслушаем генерала Ерёмина. Еремин Г.В.: Доброе утро. Благодарю Луганский офис СММ ОБСЕ за предоставленную возможность участвовать в конференции. Вчера я имел возможность принести соболезнования послу Апакану лично, и подтвердить, что российская сторона СЦКК окажет всестороннее содействие в проведении расследования. Этим я занимаюсь с 23 апреля, практически с момента происшествия. Хочу отметить, что все меры по проведению расследования этого инцидента, а также все вопросы сегодняшней повестки дня, на наш взгляд, целесообразно обсуждать с участием представителей ОРДЛО. Потому, что российская сторона в СЦКК не ознакамливается в полной мере с принимаемыми решениями, механизмами их реализации, причинами тех или иных решений. 1. Представительство ВС РФ в СЦКК в целях выполнения Минских соглашений ведет активную работу по содействию полному прекращению огня между конфликтующими сторонами, оперативному реагированию на факты препятствования проведению мониторинга и верификации СММ ОБСЕ и обеспечению безопасности наблюдателей Миссии, как того требует Приложение № 2 к Дополнению к Комплексу мер. Мы понимаем, что в соответствии с пунктом 7 Решения постоянного совета ОБСЕ от 21 марта 2014 г. № 1117 «членам СММ предоставлен безопасный и надежный доступ на всей территории Украины для выполнения ими своего мандата», которому и призван содействовать Совместный центр контроля и координации. На текущий момент - это содействие реализуется в форме обращений к сторонам конфликта с целью обеспечения безопасного мониторинга и верификации представителями СММ ОБСЕ. Однако, нередко направляемые обращения о предоставлении гарантий безопасности рассматриваются должностными лицами гражданских администраций и ВФ не всегда оперативно и не всегда с положительным результатом, несмотря на своевременные уведомления. Для более оперативного решения возникающих проблем и задач было бы целесообразным присутствие в СЦКК представителей ОРДЛО. Другим путем решения может быть тесное сотрудничество представителей СММ ОБСЕ с органами местной власти на неподконтрольных правительству Украины территориях, что предписано подпунктом 4 пункта 3 Мандата, определенного Решением № 1117. 2. Что касается случаев препятствования мониторингу и верификации патрулями СММ ОБСЕ. По всем фактам информируются должностные лица ОРДЛО для принятия решений и мер к нарушителям. В иных случаях, которые находят свое отражение в ваших оперативных отчетах, мы принимаем меры оперативного реагирования и инициируем разбирательства. Вместе с тем, нужно иметь в виду, что СЦКК не имеет полномочий на проведение разбирательств, кроме как с должностными лицами внутри представительства ВС РФ в СЦКК. Причины подобных случаев мы усматриваем в недостаточной информированности рядового состава воинских подразделений, осуществляющих контроль передвижения патрулей на указанных территориях. С целью снижения числа данных инцидентов, а при их возникновении, сокращения времени реагирования, предлагается: организовать взаимодействие офисов СММ ОБСЕ с должностными лицами ОРДЛО с целью оперативного реагирования на нарушения, такие примеры уже имеют место и, на наш взгляд, дают положительные результаты; разработать инструкции по порядку действий должностных лиц при осуществлении взаимодействия с патрулями СММ ОБСЕ, в том числе в местах хранения вооружения, на блокпостах и т.д. 3. По вопросу противоминной деятельности. Проблемными вопросами на наш взгляд являются: Во-первых, это участки разведения. Разведение сил и средств в соответствии с Рамочным Решением осуществляется после выполнения подготовительных мероприятий, одним из которых является извлечение или ограждение взрывоопасных предметов на участке разведения. Таким образом, на участках разведения № 2 и № 3 уже не должно быть взрывоопасных предметов. Если они там появляются, и возникает необходимость повторного проведения инженерной разведки или разминирования, необходима выработка алгоритма действий, которого на сегодняшний день нет. Во-вторых, это разминирование в 30-ти километровой зоне, включая «семь дорог», согласно пункту 6 Меморандума от 19.09.2014 года «Запрет на установку Минно-взрывных заграждений в границах зоны безопасности. Обязательство на снятие ранее установленных МВЗ в зоне безопасности» возможно только после выполнения Пункта 1 Комплекса мер «незамедлительное и всеобъемлющее прекращение огня». Хочу обратиться к коллегам с украинской стороны. Если они видят какой-нибудь механизм проведения данных работ в зоне безопасности, российская сторона готова способствовать его выработке. Но решения будут приниматься не на уровне СЦКК. Решение ряда рассматриваемых вопросов могло бы продвинуться при наличии согласованного всеми заинтересованными сторонам Положения, определяющего соответствующие полномочия СЦКК. Такого документа, к сожалению, нет. Это создает предпосылки к различной трактовке функциональных обязанностей СЦКК. Пользуясь случаем, хочу обратиться о рассмотрении вопроса посещения российских офицеров СЦКК в наблюдательных группах, расположенных на территории, подконтрольной ВСУ. Что касается перемещения офицеров-наблюдателей ВСУ на наблюдательные пункты в ОРДЛО, мы ожидаем от украинской стороны механизма перевода. Возникает ряд вопросов. Будет ли присутствовать руководство ВСУ, на каком транспорте планируется перевозка, в каком составе и при каких гарантиях? Принципиально вопрос решен положительно. Что касается второго пункта, наращивания количества офицеров-наблюдателей ВСУ на территории ОРДЛО. Мы будем его рассматривать. Уверен, что решение этих вопросов способно повысить эффективность работы СЦКК. В заключении, выражаю уверенность, что наши совместные усилия будут служить снижению эскалации насилия в зоне военного конфликта. Спасибо. А. Хуг: Генерал Ерёмин, спасибо за ваш доклад. У меня есть несколько комментариев к вашим докладам. Прежде всего, хочу напомнить, что СММ нетерпимо относится к практике обвинения жертв. Очевидно, что взрыв, который убил Джозефа Стоуна, был устроен теми, кто в настоящий момент участвует в конфликте. Любые предположения, что СММ несет ответственность за смерть своего сотрудника, неприемлемы и будут немедленно пресекаться. Поэтому, я прошу, если у вас есть такие предположения, держите их при себе. Предположения, что присутствие СММ приводит к снижению количества обстрелов также не обсуждается. Такие заявления подразумевают, что сотрудники СММ представляют собой живой щит, что абсолютно неприемлемо. Предположения, что наши наблюдения недостаточно точны, не отражают реальность. Интересно, что вам, опытным генералам, нужно еще, помимо нашего отчета о смерти Джозефа Стоуна для того, чтобы принять серьезные меры, а не делать заявления, которые я только что услышал. В вопросах разминирования СММ, безусловно, следит за вашими действиями, а не за действиями сторон. В своих письмах я неоднократно просил СЦКК обеспечить безопасность наших патрулей на маршрутах патрулирования, и СЦКК потерпел в этом абсолютный провал. Запросы, которые я отправлял в СЦКК, будут учтены в оценке этого инцидента со стороны СММ, а также других инцидентов на линии соприкосновения. Что касается присутствия украинских офицеров-наблюдателей на территории, неподконтрольной правительству. Уверен, вы разберетесь в этом вопросе сами. Со своей стороны, мы поддерживаем любые меры, которые приведут к снижению риска для наших наблюдателей и стабилизируют ситуацию. Если вам нужно мое участие в виде посредника, дайте мне знать. Что касается присутствия представителей так называемых «ДНР» и «ЛНР» в СЦКК. Хочу заметить, что представители так называемых «ДНР» и «ЛНР» формально уполномочили СЦКК содействовать обеспечению безопасности СММ ОБСЕ, поставив свои подписи под соответствующим документом. Если вы хотите обсудить их участие в СЦКК, я уверен, что вы найдете пути обсудить этот вопрос. Я также уверен, что вы сможете найти пути обсудить между собой принятие Положения об СЦКК. Мы можем только приветствовать любые инициативы, повышающие эффективность работы СЦКК. Поэтому хочу вернуться к вопросу, который я задал, но вы пока не ответили: какие конкретные меры реагирования вы приняли по инциденту 23 апреля. Я задаю вам совершенно конкретный вопрос: разговаривали ли ваши офицеры с местными командирами по обе стороны от линии соприкосновения в районе ПРИШИБА после инцидента? Каковы итоги этих бесед? Какие меры вы приняли? Пожалуйста, коротко и по существу, без политических заявлений. Дузь-Крятченко О.П.: Я лично общался с командованием АТО и получил четкий ответ, что ВСУ в этом районе 23 апреля не применялись. Кроме того, обстрелы в этом районе в тот момент не зафиксированы, ни по журналам учета НРПО украинской, ни российской сторон. Никакие ДРГ в этом районе не применялись. Мы изучили тактику действий ДРГ. Утверждать, что ДРГ могла пересечь водную преграду, имея с собой три мины ТМ-62, безрассудно. А. Хуг: Господин генерал, по вашим словам, я понимаю, что вы определили источник взрыва. Дузь-Крятченко О.П.: Информации у нас нет. Поскольку у нас нет возможности проводить расследование на территории ОРЛО. Мы базируемся на материалах СМИ, и информации из некоторых других источников. А. Хуг: Спасибо господин генерал. Генерал Ерёмин, ваш ответ на мой вопрос, пожалуйста. Еремин Г.В.: Уважаемый Александр, никто не подвергает сомнению результаты работы СММ ОБСЕ, во всяком случае, в моём докладе и намеков на это не было. Отвечаю конкретно на вопрос. Спустя два-три часа после происшествия я лично находился на месте, оказал всевозможное содействие при проведении эвакуации погибшего и остатков автомобиля в кратчайшие сроки. Также, 24 апреля оказал содействие в скорейшем пересечении линии соприкосновения пострадавшим при подрыве, общался с представителями ВФ ОРЛО и с представителями руководства. На данный момент информация, как вы уже сказали, отсутствует и появится только в результате расследования, которое проводится комиссией ОБСЕ, а также в рамках уголовного дела, возбужденного МГБ ОРЛО по статье «Терроризм». Считаю неуместным комментировать заявления СМИ, высказывать свое личное мнение не уполномочен. Спасибо. А. Хуг: Генерал Еремин спасибо Вам. Господин Плотницкий заявлял ранее о том, что СММ должны информировать о своем перемещении, такое же мнение высказывали и Вы. Но это мнение не отвлечет многих из нас от сути проблемы. Когда господин Плотницкий публично заявил о том, что инцидент мог не произойти, если бы СММ согласовала маршрут с его НВФ. Вы, судя по всему, согласны с этим мнением. Суть проблемы состоит в том, что невооруженный фельдшер погиб в результате использования неизбирательного оружия, это произошло на территории, подконтрольной вооруженным группам господина Плотницкого. Это произошло в той зоне, которая определена Меморандумом, как зона неприменения оружия. Обсуждали ли вы этот вопрос с господином Плотницким? Еремин Г.В.: Я не уполномочен комментировать чьи-либо заявления, особенно политических деятелей, руководителей, и я с ним не общаюсь. А. Хуг: Я задал конкретный вопрос. То есть Вы не обсуждали с господином Плотницким данный инцидент? Еремин Г.В.: Я конкретно отвечаю, что я с ним не обсуждал и даже ни разу не общался, я с ним лично не знаком. А. Хуг: Обсуждали ли вы вопрос с какими-нибудь местными командирами так называемой «ЛНР»? Еремин Г.В.: Я обсуждал с руководством вооруженных формирований вопросы, находящиеся в компетенции СЦКК. А. Хуг: Обсуждали ли вы, что невооруженный фельдшер погиб в результате применения неизбирательного оружия на территории, так называемой «ЛНР»? Еремин Г.В.: Могут быть разные варианты появления мин в этой местности. Там постоянно передвигаются грузовые автомобили и сельскохозяйственная техника, а подрыв произошел почему-то в момент проезда патруля СММ. Но в этом должно разобраться следствие. Представители вооруженных формирований ОРЛО, конечно же, желали иметь больше возможностей для обеспечения безопасности патрулей. Знать заранее маршруты их движения, выделять вооруженную охрану, направлять саперов в районы действия патрулей, или каким-либо другим способом способствовать безопасности их работы. А. Хуг: Господин генерал Еремин, я думаю, Вы согласитесь со мной, что у них есть обязательства устранить любые мины, которые находятся в тех районах, верно? Еремин Г.В.: Верно. После прекращения огня. Об этом я сказал в своем докладе. Это прописано в Минских документах, что разминирование происходит после прекращения огня, а там ведется огонь, в том числе на этом участке он не прекращается. Поэтому, нет возможности приступить к разминированию местности. Это вопрос системный и его нужно прорабатывать. Под интенсивными обстрелами, как вы отмечали в своем заявлении, вряд ли возможно что-то разминировать. Второй проблемой считаю взаимное недоверие конфликтующих сторон, которое не позволяет производить какие-либо действия по разминированию местности. Когда были установлены эти мины должно выяснить следствие. Если в результате действий ДРГ, то тут разминирование не поможет. Для того диверсионные действия и проводятся, чтобы мины устанавливать. Если они были установлены длительное время назад, тогда нужно вырабатывать механизмы, прекращать огонь, разводить стороны и приступать к разминированию местности. Вот мое мнение. А. Хуг: Насколько я понимаю, генерал, вы связываете вопрос разминирования с вопросом прекращения огня? Еремин Г.В.: Да. А. Хуг: Прошу заметить, что в Минских соглашениях такого положения нет. Хочу также отметить, что только на следующий день, так называемая «ЛНР», выделила людей для разминирования на месте инцидента. Я не уверен, что в плане прекращения огня была какая-то разница с предыдущим днём. Мы уже слышали, что в журналах регистрации НРПО как российской, так и украинской стороны, нарушений в тот момент не было. Еремин Г.В.: Под прекращением огня понимаются не только какие-то сиюминутные действия. Прекращение огня должно быть полным, двухсторонним и продолжительным. Зачастую огонь возобновляется сразу же после введения режима «Тишина», мы сталкиваемся с этим каждый день. По поводу прекращения огня в первом пункте Меморандума написано: «прекращение применения оружия, которое считается всеобщим», в шестом пункте: «запрет на установку и обязательство по снятию установленных мин». Но никто не мог предположить, что там находились ранее установленные мины, потому что это дорога общего пользования, по ней перемещаются как военные автомобили, так и сельскохозяйственная техника. Никто не мог предположить, что в этом месте нужно производить разминирование. А. Хуг: Теперь я понял ваше мнение, господин генерал, спасибо. Сейчас еще до конца не понятно, что именно убило господина Стоуна. Есть доказательства, что это была либо мина, либо какое-то другое взрывное устройство. В этом случае, мы можем прийти к заключению, что он погиб не в результате несчастного случая, а вследствие применения оружия неизбирательного действия. Два с половиной года назад СММ обращалась к подписантам Меморандума, которые запретили установку или заложение такого рода вооружения и настаивала на том, чтобы все установленные или заложенные устройства были устранены или извлечены. Именно с того момента СММ призывала всех подписантов совместно приступить к работе по подготовке карт всех районов, где установлены мины или есть подозрение на использование мин, и представить такие карты для широкой общественности. СММ, которая работает на принципах транспарентности, и дальше продолжит призывать подписантов Минских соглашений поступать по такому же принципу и обеспечить предоставление этих карт. Чем скорее появятся такие карты, тем скорее СЦКК сможет приступить к координации устранения такого рода оружия в соответствии с Меморандумом. Ваши предшественники часто настаивали на том, что это невозможно сделать, либо это будет возможно сделать, если это будет согласовано в Минске. В одном я не сомневаюсь, если будут даны соответствующие команды и будут выделены соответствующие ресурсы, такие карты будут составлены, всеобъемлющий план по маркированию районов и разминированию может быть составлен. Хочу попросить вас предоставить Ваше видение того, что необходимо от обеих сторон для разработки реалистичного и выполнимого плана. Возможно, наш подход должен быть поэтапным. Зачастую разговоры о поэтапном выполнении опускаются до обсуждений проблем безопасности. Поэтому у меня есть простое предложение - запустить пилотный проект. По этому проекту обе конфликтующие стороны представят СЦКК и СММ карты районов, в которых известны зоны минирования, или районов в которых есть подозрение на использование минно-взрывных заграждений, в радиусе шести километров от н.п. СОКОЛЬНИКИ к западу от н.п. ПРИШИБ, с районом инцидента включительно. Поддерживает ли СЦКК такого рода инициативу в принципе? Сколько времени нужно, чтобы отработать реалистичный и выполнимый план разминирования указанного района такой площади? Какие дополнительные ресурсы необходимы, чтобы разработать такого рода план? Генерал Дузь-Крятченко ваш ответ на мой вопрос попрошу коротко, по сути. Дузь-Крятченко О.П.: Я думаю, что ничего невозможного нет, все в пределах договоренностей. По поводу алгоритма разминирования, должно быть принято решение по Комплексу мер и Дополнению комплекса мер по разведению сторон. То есть, мы в первую очередь ведем разговор о конфиденциальности информации, которая может предоставляться как СЦКК, так и миссии ОБСЕ. Дабы информация о наличии минных препятствий не стала достоянием другой стороны и не использовалась в своих целях. Я думаю, что после сегодняшнего нашего совещания я обращусь к военному руководству с предложением рассмотреть эту инициативу. А. Хуг: Генерал Дузь-Крятченко, спасибо вам за предложения. Генерал Еремин, прошу вас. Еремин Г.В.: Хотел бы также в дополнение сказать, что вчера 25 апреля комиссия ОБСЕ в составе 10 человек работала на месте происшествия. Я этому содействовал лично, находился там в это время. Работа проводилась беспрепятственно, я думаю, члены комиссии смогут это подтвердить, поэтому, надеюсь на их объективную оценку и даже в этом не сомневаюсь. По поводу предложения, я доведу со своей стороны до руководства ВФ ОРЛО это предложение. Хочу также внести свое предложение. Возможно, нам следует проработать вопрос о включении этого участка местности, в районе СОКОЛЬНИКОВ, в один из последующих участков разведения сил и средств. Насколько я знаю, в Минске планировалось проработать вопрос по увеличению количества участков разведения вдоль линии соприкосновения сторон. Это позволит не только составить план и карты минных полей, а разминировать их и сделать данный участок безопасной зоной. Что стало бы, одним из этапов на пути к восстановлению мира. Считаю необходимым обратить ваше внимание на то, что вдоль линии соприкосновения, как со стороны ОРДЛО, так и со стороны, подконтрольной ВСУ, могут находиться ранее установленные взрывные устройства, которые нигде не учтены. Мы знаем, что в 2014 году мины устанавливались достаточно хаотично. И сейчас невозможно определить, где и что установлено. Это работа очень непростая. А. Хуг: Я хочу сказать, что карты должны быть актуальными на текущий момент. Тот факт, что подобная информации была конфиденциальной уже привела к гибели и может привести к новым происшествиям. В Меморандуме четко указано, что любое уже установленное минно-взрывное заграждение должно быть устранено, а новые мины не должны устанавливаться. Никаких положений о конфиденциальности в Минских соглашениях нет. Господа генералы, хотел бы, чтобы дали простой ответ: да или нет по моему предложению относительно Плана. Поддерживаете ли вы План установления шестикилометровой зоны вокруг СОКОЛЬНИКОВ? Как вы думаете, сколько времени может занять разработка такого плана? Я понимаю, что вам нужно время на обсуждение, но сейчас хотелось бы понять, поддерживаете ли вы данное предложение. Хотелось бы услышать: да или нет? Дузь-Крятченко О.П.: Вопрос очень сложный для скорого ответа. Ответ на этот вопрос должен дать генеральный штаб, но в принципе мы должны делать все возможное для того чтобы как можно быстрее урегулировать военный конфликт и обезопасить гражданское население. А. Хуг: Я не спрашиваю вас о планах генерального штаба, я прошу ответа с вашей стороны как вы его поддерживаете и насколько это реально. В принципе, поддерживаете ли вы такое предложение? Дузь-Крятченко О.П.: Украинская сторона в моем лице такое предложения поддерживает. Но я настаиваю, что такие решения должны приниматься на уровне высшего командования. А. Хуг: Я не прошу вас принимать решение здесь и сейчас. Генерал Еремин, прошу Вас. Еремин Г.В.: Лично я готов поддержать любую инициативу, которая приведет к установлению мира на Юго-востоке Украины. Вместе с тем, поддержу в этом плане коллегу, решение этих вопросов находится в компетенции высшего руководства. Тем не менее, при решении этого вопроса не уйти от реализации Пункта 1 – прекращение огня. В плане разработки картографического плана минирования местности особых препятствий нет, нужно только решение высшего руководства. А. Хуг: Спасибо. Мы отправим вам предложения в письменном виде. Прежде чем мы будем заканчивать нашу встречу, хочу спросить. Есть ли у вас какие-нибудь комментарии, замечания? Еремин Г.В.: Спасибо уважаемый Александр, мне нечего добавить к тому, что мы уже обсудили. Могу еще раз заявить о нашей приверженности выполнению Минских договоренностей в рамках функциональных обязанностей, возложенных на СЦКК. А. Хуг: Хочу поблагодарить вас за ваши комментарии. Генерал Дузь-Крятченко, прошу Вас. Дузь-Крятченко О.П.: Уважаемое руководство Миссии. Я благодарен, что вы откликнулись на предложение провести эту видеоконференцию. Вопросы, которые сегодня рассматривались, очень важны для всех сторон. Безусловно, много вопросов, которые возможно решать совместными усилиями украинской и российской сторон СЦКК, а именно: содействие миссии ОБСЕ в выполнении задач по поддержанию безопасности в зоне конфликта. Хотел бы также обратить внимание на высказывание генерала Еремина о доверии или недоверии между воюющими сторонами. Я уверен, что вряд ли кто-то думает, что война – это честное дело. Недоверие во взаимоотношениях – это суть самой войны. Но нам необходимо в нашем формате уровень доверия повышать. Это, безусловно, надо делать конструктивно и без фальсификации фактов. А. Хуг: Господин генерал, спасибо за ваш комментарий. Господа, я верю, что Вы приложите совместные усилия, чтобы место инцидента осталось неприкосновенным. Спасибо за участие в сегодняшнем брифинге. Постараемся проводить такие брифинги чаще, но эти события выбили нас из нашего графика. Если можно сказать, я бы хотел, чтобы в ближайших наших встречах мы меньше слышали о взаимных обвинениях, а больше о конкретных действиях. Благодарю Вас. Желаю всем хорошего и безопасного дня.