Русская планета: <Я скорее сатирик, чем политик> "Politline" "2490500@gmail. com" <2490500@gmail.com>, "298679@mail. ru" <298679@mail.ru>, "5297790" <5297790@mail.ru>, , "ks_monitoring@mail. ru" , Алина , Обзор Прессы === Русская планета: «Я скорее сатирик, чем политик» Даниил Лихачев Антон Волошин. Фото с личной страницы https://twitter.com/vololoshin Почему новокузнецкий преподаватель и оппозиционный блогер-тысячник Антон Волошин считает, что объективно пишут только в твиттере Преподаватель Новокузнецкого филиала КемГУ Антон Волошин стал объектом внимания СМИ в 2012 году. Причиной послужила попытка увольнения Антона из вуза за политические сообщения в твиттере, направленные против действующей власти. Корреспондент «Русской планеты» встретился с Антоном и выяснил, чем сейчас занимается оппозиционный блогер, как изменилось отношение к нему со стороны руководства института, а также почему Антон поддерживает идею федерализации Сибири и что думает по поводу ситуации на Украине. Антон Волошин, известный в блогосфере как «Вязаный твитер», в открытую высмеивал работу президента России Владимира Путина, его систему управлению страной, а также работу сотрудников внутренних органов, в том числе ФСБ. Активную политическую позицию Антона в 2012 году поддержали многие оппозиционеры, в том числе Алексей Навальный, регулярно делающий перепосты Антона, и интернет-телеканал «Дождь», рассказавший о попытке увольнения Антона из института. Во многом благодаря тому же твиттеру 31-летний преподаватель смог отстоять свое рабочее место. – С чего начался «Вязаный Твитер»? – Твиттер я завел давно, году, если мне память не изменяет, в 2009. Но долго в него не писал и даже не понимал, зачем он мне. И вот в декабре 2011 грянули выборы в парламент. Я не был еще тогда наблюдателем, но смотрел видео с избирательных участков. Я до сих пор помню, как в ночь с 4 на 5 декабря, пока я смотрел записи, начал отчетливо осознавать, в какой стране живу. Да, со мной это поздно произошло. Помню, уснул только под утро — был, мягко говоря, под впечатлением от творившегося на участках нескрываемого беспредела. Тогда и понимание пришло, что если буду молчать, то меня просто разорвет изнутри и решил создать площадку, куда мог бы изливать душу. Плотно занялся аккаунтом только в 2012. До этого все зрело, копилось и выплеснулось в неожиданно успешный проект. – Почему «Вязаный Твитер»? – Когда сел придумывать концепцию — это, конечно, громко звучит, на всё про всё ушло минут 10 максимум, хотелось что-то уникальное и не связанное с политикой или каким-то известным деятелем, чтобы не зависеть от его популярности, которая в любой момент может сойти на нет. Нужно было что-то такое универсальное. Ну и в итоге решил долго не думать, обыграл «свитер-твиттер». Если бы я знал, что так сильно разрастется, то наверняка придумал что-то получше. – Ты не думал выйти за рамки твиттера и начать писать более 140 символов? – Я не вижу на данный момент необходимости в этом. У меня рождается какая-то шутка, и я ее пишу. Часто это выходит в виде моего внутреннего диалога с самим собой. Иногда я придумывая что-то большое, и приходится писать сокращенно, но я очень не люблю резать свои тексты. Также я понимаю, что велика вероятность, что я попросту потону в конкуренции с теми, кто давно начал писать в блогах или стал колумнистом. Авторы там сейчас очень крутые и тягаться с ними очень тяжело. – С кем, например? – Антон Носик, я от него вообще балдею. С Навальным в его ироническом стиле конкурировать практически невозможно. Артемий Лебедев очень крутой, хотя бы потому, что актуализировал понятие «ватники» для особо поехавших разумом любителей родины. Я не вижу того, что смог бы предложить читателям в форме большого текста. Возможно, со временем это перерастет во что-то большее. Да и времени на это пока нет. – Ты понимаешь, что тебя читают более 20 тысяч человек, и ты несешь некую ответственность за свои слова? – Да. Но не все так сложно. Когда меня начал читать Навальный, я решил, что буду по десять раз перечитывать твит перед опубликованием, чтобы только идеальное писать. Какой же я был наивный. Быстро понял, что это такая ерунда на самом деле, и стал проще писать, как делал и до этого. Главное быть собой. Читатель это ценит. – Не было желания монетизировать свой блог? – На самом деле предложений мне пока не поступало. И даже если и будут, то я не уверен, что буду браться за все подряд. Я ориентирован на своих читателей в первую очередь. Я не буду публиковать то, что идет вразрез с моими принципами, или что-то, что напрягло бы моих читателей. – Откуда ты узнаешь новости? – В основном из того же твиттера. У меня уже сформирован список людей, от которых я получаю всю необходимую информацию. Есть и местные СМИ и федеральные, но объективно пишут только в твиттере. Но вот почему-то я не могу читать официальные источники. Я смотрю на новость, вижу, что там откровенный бред написан и мне тут же становится стыдно, я краснею, как будто в этом есть моя вина. – Как тебе сказали о том, что ты уволен? – Узнал из новостной ленты Интерфакс. Только потом уже начались звонки, выяснения. Это, кстати, было через год после парламентских выборов, когда мы у себя в Новокузнецке организовывали выборы в Координационный совет объединенной российской оппозиции. Я так полагаю, что была дана команда с самого верха пройтись по всем, кто был занят в координационных комиссиях. Плюс ко всему на тот момент произошло похищение Леонида Развозжаева, и я в одной из записей расшифровал ФСБ как «Федеральное, Сука, Бандформирование». Написал и забыл. А тот, кто «сверху» все это мониторил, видимо, нет. Так сошлось, что одновременно с похищением на одной из спецопераций погиб сотрудник ФСБ. Мне сразу же приписали глумление над смертью погибшего, что, конечно же, не соответствовало действительности и было полным бредом. – С «самого верха» это откуда? Декан, директор института? – Нет, декан, по большому счету, старался дистанцироваться от ситуации, не считая попыток разъяснительных бесед со мной. Директор филиала при мне звонил ректору головного вуза и спрашивал, что со мной делать. Там ему сказали, чтобы меня заставили написать заявление по собственному желанию. А я на тот момент преподавал трудовое право, поэтому провернуть такое со мной было проблематично. Я и студентам своим на лекциях постоянно говорю, чтобы они никогда не писали заявлений по собственному. Ну и после моего отказа на следующий день мне позвонил юрист филиала А. Кривошей и сказал, что если не напишу по собственному, то уволят за совершение аморального проступка. Сюрреализм. А самая драматургия ситуации была в том, что этот юрист был моим однокурсником. Я так понимаю, что потом они поняли, что уволить меня они не могут, а приказ уже есть. Ну и как-то само по себе все затихло. – Выходит, что на этом все кончилось? В некоторых СМИ писали, что тебя все-таки уволили. – Нет, до этого не дошло. Еще интересный момент был. Когда уже все улеглось, один из наших преподавателей написал письмо президенту с просьбой разобраться с моим увольнением. Писал, мол, отстаньте от молодого, перспективного преподавателя и все в таком духе. Меня опять вызвали к директору, думали, что это по моей инициативе было, ну и после этого больше этот вопрос не поднимался. – С тобой, помимо преподавателей, общались сотрудники полиции? – Да, я собирался на лекции, они мне позвонили и спросили, где мне удобно будет с ними встретится. Я сначала не поверил, что они спрашивают у меня, где мне удобно, а не просто вывозят, куда им удобно. Тогда я заподозрил, что все делается неофициально, подальше от лишней шумихи. Мы договорились встретиться во дворе моего дома. На самом деле даже сотрудники полиции не могли понять, что они должны делать со мной. Опрашивал меня абсолютно адекватный дядечка. Он поочередно смотрел на меня, на мой твит про ФСБ и на бумаги свои, в которых, кстати сказать, писалось о том, что я своей интернет-деятельностью наношу непоправимый ущерб авторитету российской власти. Точно не помню формулировку, но суть примерно такая. Ну и говорит, что не видит в моей записи ничего такого. Минут двадцать мы примерно говорили о том о сем, после чего они уехали и больше меня не тревожили. – Ты отстоял свое рабочее место и в будущем планируешь и дальше заниматься преподавательской деятельностью? – Ну да, отстоял. Денег это, правда, приносит немного. Я не могу сказать, сколько, но думаю всем понятно, что мы не говорим о заработной плате как, например, у сотрудников ОМОН. Мы же всего лишь учим студентов, это не столь значимо, как митинги разгонять. В последнее время есть желание реализоваться творчески. Поэтому пока точно не знаю, останусь ли преподавать. – Какие у тебя отношения со студентами? – Прекрасные. Настолько, насколько могут быть прекрасны отношения учителя и учеников. Они меня уважают, и я это очень ценю. В ответ стараюсь быть максимально объективным и лояльным. Мне, кстати, пытались вменить, что я им пропагандирую свою политическую точку зрения. На самом деле я никогда и не с кем в стенах учебного заведения не разговариваю о политике вообще. Ну, может, только с некоторыми преподавателями, которые разделяют мои взгляды, и то крайне редко. – Таких много? – Активных — нет. В основном все занимают нейтральную позицию. Нет, они видят и согласны с тем, что в стране полный бардак, но предпочитают молчать. – Как твои родные и близкие относились ко всему происходящему? – Если ты про увольнение, то поддерживали. Это было очень круто. Все вокруг меня так сплотились. Тогда я поверил в то, что добро в стране еще существует и мне это очень помогло. Я такой человек, что мне хоть каждый встречный будет говорить, что все будет хорошо, но я все равно буду переживать. У меня постоянно от переживаний и волнения давление скачет и я практически перестаю спать и есть. Если ты про ситуацию в стране, то здесь тоже в основном полное разделение взглядов. – Чем занимается твоя жена? – Она юрист по образованию, как и я сам. Работает в педакадемии, которую недавно присоединили к филиалу, в котором я преподаю. Так что мы теперь коллеги. Сейчас она в отпуске по уходу за ребенком. – Тебя или твоих родственников пугали расправой или угрожали? – Мне пару раз угрожали в интернете, да. Были и местные и с других городов, кто такие — не знаю, по аккаунтам там ничего не понятно. Я особо агрессивных сразу кидал в бан и забывал о них. У нас в Новокузнецке это вполне нормально, я привык. В реале мне никто ничего не говорил. – Ты сам заявляешь, что у тебя не политический твиттер, но пишешь ты практически только об этом. – Нет, не политический, я настаиваю на этом. У меня он скорее активно гражданский. Возможно, у меня и есть какие-то темы, но о политике и ее деятелях я говорю редко. – Но ты почти каждый день пишешь о том, что Путин — нехороший человек. – Я же не могу врать своим читателям. Если серьезно, это потому, что трудно в условиях современной России сдержаться, если относишься к категории размышляющих. Частенько нервы сдают. Да не у меня одного. Вот, к примеру, если взять любой твит «Усов Пескова» и «высушить», то на выходе почти всегда Путин — редиска или как ты там сказал. И все равно, по моим ощущениям, этот постулат не связан с политикой. На самом деле, часто не успеваешь отрефлексировать, где политика, а где нет. Тут же все быстро происходит: стою, к примеру, посуду мою, бах, в голову пришла идея шутки, если совсем гениальная — бросаешь тарелку, бежишь пишешь. – То есть у тебя юмористический твиттер? – Сатирический скорее. Хочу, во всяком случае, на это надеяться. Возможно сатирически-политический, конечно, не знаю. Но не политический в чистом виде — точно! Да и потом, я стараюсь писать на разные темы. Могу на музыкальный альбом дать ссылку или нейтральное фото запостить, или описываю ситуацию в городе, политическую. Я сказал политическую? – Ага. – Ну ладно, раскусил, у меня сплошная политика. Но у меня есть оправдание — я в ней совершенно не разбираюсь. – Ты регулярно пишешь о кооперативе «Озеро», Путине, «Единой России», но никогда не пишешь о других партиях. – А что о них писать? Они ничего не решают. Все крутится вокруг одного единственного стержня. Поэтому я и отношусь к ним, как к какой-то декорации. – То есть в России нет настоящих оппозиционеров? – Встроенных в существующую политическую систему — нет. Система таких людей выдавливает. У нас, к сожалению, все настоящие оппозиционеры либо под домашним арестом, либо за границей, либо на свободе, но под следствием и в постоянном ожидании обысков. – Опять же по твоему твиттеру очевидно, что ты во всем поддерживаешь Навального. Чем он лучше других политических деятелей России? – Возможно, это звучит нескромно, но я в нем вижу себя. Все, что он делает и о чем он говорит, заслуживает уважения. Плюс он подходит к любому вопросу с юмором и самоиронией, что мне очень импонирует. К тому же не каждый смог бы вот так, как он, выйти и сказать громко и во всеуслышание о том, что хватит воровать. – Но сейчас он сам проходит обвиняемым по ряду преступлений, связанных с хищением денежных средств. – Ну да, ну да. На каждого можно что-то из пальца высосать. А взять большинство действующих политиков, то там ничего и выдумывать не надо будет. – Я не раз слышал мнение, что нет смысла менять одного политика на другого, так как старый якобы уже наворовался, а новый, дорвавшись до власти, начнет тащить в два раза больше. Ты считаешь, что Навальный, займи он место Путина, не воровал бы? – Я могу отвечать только за себя. Если бы я пришел к власти, то воровать не стал. И в Навальном и его окружении я уверен. На примере Путина мы видим, как не должно быть в стране, как нельзя организовывать власть. Да и, в конце концов, везде воруют. В той же Скандинавии, где один из самых высоких уровней жизни в Европе, там тоже есть и коррупционеры и взяточники, но они не забывают о своих обязанностях и, если и воруют, то не в масштабах целой страны. У нас же инструментом воровства само государство стало. У Путина пенсия 576 тысяч рублей будет. О чем мы говорим? Я же еще и «Право социального обеспечения» преподаю, поэтому и про пенсионное обеспечение знаю не понаслышке. И вот когда я начинаю рассказывать своим студентам о том, как у нас все устроено, то иногда хочется просто встать и уйти с лекции. – Почему? – Ну потому что мы, юристы, получается, романтики, преподаем какую-то фантастику. Законы, о которых мы рассказываем, просто не работают в этой стране, в условиях тотальной коррупции. Это все равно что научиться в футболе бить точно в «девятку» и выбивать десять из десяти, а после этого играть только в условиях невесомости, где этот навык не будет работать. – Ты в твиттере поддержал марш за федерализацию Сибири в Новосибирске. Почему? – А почему нет? Речь ведь идет не об отделении от России, а всего лишь о статусе самостоятельного в финансовом плане образования в составе страны. У нас своих богатств хватает, мы самодостаточны и можем без Москвы неплохо жить. Мы сможем себя прокормить без чьего-то там руководства, благо свободной земли и полезных ископаемых у нас валом. – А отделение Крыма от Украины ты поддерживаешь? – В той издевательской и агрессивной форме, в какой это было сделано, — абсолютно нет. – А ты вообще понимаешь, что происходит сейчас на Украине? – Думаю, что понимаю. Я вижу Путина, который всеми силами сейчас хочет показать, что майдан — это нехорошо. Мол, видите, чем это обернулось в отдельно взятой стране? Не надо у нас такого делать. Поэтому у него не остается выбора, кроме как ситуацию там любым способом дестабилизировать. Ну и посылать туда инкогнито вежливых солдат — не последний из таких способов. Понятно же, что легитимность новой украинской власти обратно пропорциональна легитимности Кремля. – Подожди, почему ты во всем обвиняешь Путина? На Украине уже стало хорошей привычкой раз в четыре-пять лет свергать президента. Ющенко, Янукович, теперь вот Порошенко. Это тоже все из-за Путина? – Украинцы молодцы, они готовы даже на смерть пойти ради права выбирать. Дикость для русского уха, правда? Я за это перед ними преклоняюсь. Да, я искренне считаю, что во всем виноват Путин. Однако не столько как конкретный человек, сколько как образ мысли. Путин — это разруха, которая, как известно, не в клозетах, а в головах. – Говорят, что при Путине стало жить намного лучше, чем жилось во времена Ельцина. – Я не помню тех времен, маленький был. Я помню путч примерно так: сижу я, восьмилетний пацан, на корточках, гвоздь в асфальт забиваю, а мимо проходит какой-то дяденька и бабушке моей говорит, что в Москве переворот. Ну, я послушал, думаю, ну путч и путч и все, дальше гвозди забивать. Положительная динамика по сравнению с 90-ми, конечно, очевидна. Но много ли в этом заслуги Путина? Не думаю. Нефть росла в цене, но она Владимира Владимировича не спрашивала. Вот в чем его «заслуга» имеется за годы правления — так это в построении жесткой вертикали, в рамках которой человек — не ценность, а расходный материал, и все решается на основании приказа сверху, а не закона. Очень сомнительная заслуга, не правда ли? Подробнее http://kemerovo.rusplt.ru/index/Pochemu_novokuzneckij_prepodavatel_i_oppozicionnyj_bloger_tysjachnik_Anton_Voloshin_schitaet_chto_ob_ektivno_pishut_tolko_v_tvittere-12586.html