The Times
Кто победит в перетягивании украинского каната?

Дэвид Ааронович

Страна и впрямь на распутье: одна дорога ведет к ЕС, вторая – навязана Россией

Если зайти в один из севастопольских портов с моря, то придется пройти мимо длинного, низкого здания, на котором огромными буквами написан лозунг. Кириллическая надпись гласит: «Слава ВМФ России!» - хотя Севастополь не в России, он в Украине. Эта военно-морская база общая, но россияне не устают напоминать о своем присутствии. 
Или, возможно, вам доводилось ехать поездом в Киев, как мне довелось в 2010 году, и пересекать польскую границу, где вагоны, один за другим, приходится снимать с европейских путей и затем переставлять на другие, поскольку украинские железнодорожные пути до сих пор такой же особой ширины, как в России. Пассажиры не покидают вагонов, окружение их не меняется – слегка меняется только режим поездки. 
Украина разрывается между Западом и Россией – или, скорее, между двумя виденьями себя самой. То, что вы видите на киевских улицах нынешней зимой, - последняя манифестация борьбы, которая ведется еще со времен распада Советского союза. Должна ли Украина стремиться к европеизации, быть второй Польшей, принять европейские институты и образ мышления? Или ей стоит занять место рядом с российским братом, к которому она была привязана – культурно и социально – со времен средневековья?
В 2004 году Оранжевая революция, казалось, разрешила эту дилемму в пользу Запада. Фальсификаторы результатов выборов от пророссийской партии были изгнаны из власти, и на смену им пришел Виктор Ющенко, а затем Юлия Тимошенко. Но уже следующим летом, когда я прибыл на Центральный вокзал Киева, результаты Оранжевой революции обернулись хаосом и встречными обвинениями. Пророссийский политик Виктор Янукович был объявлен законно избранным президентом и возглавил нацию, которая приблизительно поровну раскололась в своих представлениях о своем будущем. 
Но, даже несмотря на это, Украина продолжала развиваться в сторону Запада. У русских могут быть необходимые энергоносители, которые они постоянно используют в качестве аргумента для достижения своих внешнеполитических целей, но у Европы есть рынки, технология и инфраструктура. Хоть заключение г-жи Тимошенко стало препятствием, Украина и ЕС все же продолжали переговоры об ассоциации, которая была формально согласована в этом году, а окончательно соглашение о ней должно было быть подписано в конце ноября. 
И тут вступает Путин. В противоречивом эпическом полотне Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный» поляки и другие западные европейцы описывались как изнеженные, вероломные и агрессивные личности. России требовались сильные личности, которые вышли против неславянской угрозы во имя отечества, традиции и веры. 
В 2011 году дали о себе знать первые признаки новой российской стратегии. Россия и два других постсоветских государства – Беларусь и Казахстан – уже сформировали союз и планировали объединить рынки в единый к 2012 году. Но теперь г-н Путин предложил создать Евразийский союз, который должен быть сформирован в 2015 году.  И для такого формирования Украина могла бы стать крупным активом. 
В сущности, то, что происходило потом, более всего напоминает игру в перетягивание каната. ЕС выставил Украине условия более близкой ассоциации – такие, как совершенствование избирательной и судебной систем. 
Таким образом, послание ЕС было таким: «Выполните это, иначе не пустим». Российские же условия гораздо менее расплывчаты: «Присоединяйтесь, иначе мы вам покажем». 
Российское давление приобретало различные формы. Пункты пограничного контроля затягивались колючей проволокой. Находились бюрократические поводы запрещать в России украинский экспорт. Российское руководство угрожало «защитными мерами» в отношении торговли. В сентябре Бэн Хойл сообщал из Ялты, что главный советник Путина распространялся о том, как соглашение с ЕС может привести к расколу Украины, как это было в Чехословакии и Югославии. Русскоговорящее меньшинство может пожелать разделения, говорил он, и Россия будет обязана его поддержать. Через месяц Россия еще раз пригрозила прекратить поставки газа в Украину.   
Месяц назад давление достигло пика во время встречи г-на Путина и г-на Януковича. Уже через пару дней Украина объявила о  приостановке ассоциации с ЕС. Министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт открыто и недипломатично высказался в Твиттере: «Украинское правительство неожиданно рьяно прогибается перед Кремлем. Очевидно, политика жесткого давления может давать результат». Значительное число украинцев рассудили так же и не намерены спускать такого отношения. Отсюда и демонстрации на снегу – Ледяная Революция.  
Британские политики, работающие в государстве, где евроскептицизм – всем привычная идеология, с недоумением поглядывают на то, как баронесса Кэтрин Эштон, Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности, подбадривает киевских демонстрантов. Представьте на минутку, чтобы против антиевропейских демонстрантов бросили спецназ. Неужели мы правда считаем, что в таком случае заднескамеечникам от Тори не нашлось бы, что ответить на запрос Премьер-министра? Что у Найджела Фариджа не нашлось бы слов?
Так что же нам думать? Россия не враг, но она определенно и не товарищ. И уж точно она не может рассматриваться как незаинтересованный друг Украины. Путинизм как система означает также надзор за СМИ и гражданским обществом, и подавление несогласных во имя защиты национализма. Лишь только на этой неделе все еще живое новостное государственное агентство РИА Новости было расформировано и заменено чем-то, что называется «Россией сегодня», да еще и под руководством «желтого» пропагандиста, с чьей точки зрения украинский протест является антироссийским погромом. 
Я не люблю колонки о «выборе на распутье», поскольку такие клише далеко не всегда оправданы. Но мне кажется, что Владимир Путин сделал все, чтоб их оправдать. Он практически не оставил Украине иного выбора, кроме как прислушаться к протестующим, принять во внимание долгосрочные интересы и подписать ассоциацию с Европой. Или же пойти по дороге, навязанной Россией, и отдаться во власть Евразийского союза, который вряд ли будет заниматься только валютами и экспортом и окажется на деле оплотом слабой демократии, неработающего правосудия, запуганной прессы и иностранного давления. Но на этот раз, Найджел, по-настоящему. 

http://www.thetimes.co.uk/tto/opinion/columnists/article3946440.ece