Связной

---

http://gazetarb.ru/news/section-economy/detail-213188/
Алексей Кудрин, бывший министр финансов РФ, рассказал "Серебряному дождю" о стагнации в экономике страны 
Юрий Пронько: Добрый вечер, господа.
Сегодня на мои ваши вопросы в прямом эфире будет отвечать человек, который не нуждается в специальном представлении. Человек, которого вы все хорошо знаете, человек, которой лучше всех нас вместе взятых разбирается в финансах и экономике. Это глава Комитета гражданских инициатив, экс-министр финансов России - Алексей Кудрин. Алексей Леонидович, рад приветствовать.
Алексей Кудрин: Добрый вечер.
Юрий Пронько: Сразу начну, как профессиональный журналист, не могу не спросить, вас вновь позвали во власть, после небезызвестной "финансово-экономической вечери", так ее прозвали СМИ в Кремле. Появились сообщения, что все, Кудрин согласился, Кудрин возвращается в правительство, Кудрина пригласили и внесли такое предложение, от которого он не может отказаться. Это действительно так?
Алексей Кудрин: Нет, это не соответствует действительности. Меня и раньше приглашали как эксперта на некоторые совещания, я был и в прошлом году в апреле, и осенью был на совещаниях. Они широко обсуждались, так что это очередная встреча. Есть острые вопросы, по которым, как я вижу, правительство пытается определиться, и мое мнение было всем интересно, так что, я думаю, это частное экспертное мнение.
Юрий Пронько: То, что вы сейчас наблюдаете в российской экономике, то , что мы с вами видим: снижение рейтинга — раз, возможные санкции, которые начали приобретать уже реальные очертания, я имею в виду сегодняшнюю новость по отношению к официальным лицам, компаниям российским — вас это не мотивирует вернуться? Вы — один из лучших профессионалов, я вас давно знаю, вы действительно пригодились бы там больше, нежели как эксперт.
Алексей Кудрин: Я всегда говорил, что я готов сотрудничать и работать даже будучи во власти, если мы будем готовы на достаточно понятный всем экономическим экспертам и министрам нашего правительства перечень мер, которые реально могут ситуацию улучшить. Не простой перечень, может быть не популистский перечень. Сейчас у нас боятся понятия "непопулярные меры", но они могут быть непопулярные. Но если они ведут в будущем к экономическому росту и улучшению, я думаю, они в целом вполне разумны и приемлемы для населения. Я готов это обсуждать, поэтому, когда мы будем готовы на такие меры, я всегда готов и содействовать и работать.
Юрий Пронько: То есть таких возможностей сейчас нет?
Алексей Кудрин: Да, я говорил об этом, пока не готовы.
Юрий Пронько: Хорошо, сегодняшнюю новость как вы прокомментируете? Введение санкций? Я сейчас имею в виду все-таки по компаниям. Понятно, что информационные агентства сообщают о ближнем круге господина президента. Я не на это хотел бы обратить внимание. Америка и в том числе Евросоюз говорят о возможных секторальных санкций, когда по конкретным сегментам, по конкретным направлениям. На ваш взгляд насколько это опасно до российской экономики? Насколько могут быть тяжелыми последствия? И что может предотвратить, ну я понимаю, что здесь политика и экономика, но я хотел бы, чтобы вы по экономике прошлись. Что может предотвратить введение?
Алексей Кудрин: Давайте по порядку. Наша экономика и к нынешнему моменту — моменту событий на Украине, присоединению Крыма, началу санкций — снижала темпы роста, и даже без санкций мы находимся в полосе, когда раскрутить новые темпы роста, повысить их существенно очень сложно. То, что раньше говорилось - 5% добиться ближайший год, два, три — это нереально. У нас есть такое понятие — потенциал экономического роста страны, это если бы мы все правильно делали, то в этом году мы бы получили не больше 2,5 %. Это к сожалению, наше ближайшее будущее на 3-4 года. Наш потенциал в пределах 2-2,5%. Если мы существенно изменим политику заметно в пользу каких-то правильных структурных мер, то наш потенциал начнет постепенно повышаться. Я думаю, что за 3-4 года его можно повысить до 4-4,5%. Только! Ну возможно, если мы будем приводить более смелые меры, то и больше. Это, как правило, ограничивается политическими обстоятельствами, социальным самочувствием, так что сразу так все провести нельзя. Есть такие вещи, которые трудно сделать быстро, например, создание качества инфраструктуры в стране требует лет 10. Поэтому если мы будем достаточно инвестировать в инфраструктуру, делать это эффективно, без воровства, то каждый год будет понемногу подниматься эффект или потенциал этой сферы для роста, но не сразу. А догонять недофинансирование придется долго. Кстати, можете спросить, а почему мы раньше этого не делали?
Юрий Пронько: Кстати, вас многие винят в этом.
Алексей Кудрин: Да, кажется, что если ты министр финансов, то ты можешь достать с полки деньги и профинансировать.
Юрий Пронько: Тем более на полке были деньги.
Алексей Кудрин: Это хороший вопрос. И мы каждый раз его касаемся, в том числе и в интервью. Я Сразу отвечу, что у нас был приоритет социальных расходов. Он до сих пор остается, приведу пример. В рамках повышения уровня государственных расходов в 2014 году у нас уровень социальных расходов повышается еще быстрее, поэтому вытесняет государственные инвестиции. В первом квартале 2014 года, количество инвестиций государственных уменьшилось, по сравнению с первым кварталом прошлого года, хотя расходы государственные увеличились. Но не увеличивались на другие цели. Вот это является вопросом приоритетов. Вопрос — почему мы не брали деньги из резервного фонда или из фонда национального достояния не тратили. Это бы привело к еще большему укреплению национальной валюты и большему притоку импорта. Это бы уменьшило экономический рост в нашей стране.
Юрий Пронько: А вам предписывают еще фразу, что разворуют, если дать деньги. Я не знаю, вы говорили это?
Алексей Кудрин: Это всегда было для Минфина важнейшим фактором и фильтром, мы всегда проверяли расходы на их эффективность и качество. И всегда мы выявляли, что и на триллион нам заявки поступали, которые были спонтанными, неподготовленными, без проектов реальных. Давайте, мол, начнем, а там на ходу доделаем. Это, как правило, были неэффективные расходы, в этой мутной воде часто ловили рыбу те, кто хотели воровать. Вот почему за мной закрепилось звание, что я «мистер нет» и отказываю. Но еще важна и процедура проведения подготовки, проекта, соответствие проекту, вкладывание в смету, заключение качественных контрактов — это все имеет важное значение. Поэтому я не был никогда против важных приоритетов априори, а если они не выдерживали по качеству исполнения проверку, значит этого и не могло быть. Возвращаясь к нашей теме, я хотел сказать, что потенциал роста в 2,5%, и он еще не выбирается в силу того, что мы не все меры правильные принимаем, но теперь к ним добавились санкции, и санкции, как мне уже пришлось сообщить месяц назад, дают примерно уменьшение темпов роста до 0%, может, чуть больше, может, даже и минус.
Юрий Пронько: Минфин по второму и третьему кварталу такой прогноз дает — ноль.
Алексей Кудрин: Он дает рецессию, то есть уменьшение к предыдущему кварталу. Могу сказать, первый квартал этого года к кварталу четвертому прошлого года уже дает — 0,5%. В этом смысле если второй квартал тоже будет минус к первому, то это уже будет фиксирование рецессии в нашей стране, экономической рецессии. Минфин сказал о рецессии второго и третьего квартала. То есть они предполагают, что во втором и третьем может сложиться минус по отношению к предыдущему кварталу. Это серьезная проблема, это означает, что и полгода у нас может быть ноль или минус год к году.
Юрий Пронько: Вот на ваш взгляд, мы с вами прекрасно понимаем, санкции не являются тем триггером, которые фактически спровоцировал кризис в российской экономике, это наблюдалось до санкций и до риторики вообще, до политических каких-то коллизий. На ваш взгляд, потерпела фиаско та концепция государственного правления, экономика которая фиксировалась все последние годы, я вещи назову своими именами — я категорически противник всех госкомпаний, госкорпораций — этих гигантских монстров, за исключением одной — это Агентство по страхованию вкладов (АСВ). Существование этой госкорпорации у меня не вызывает никаких сомнений, но если совсем упрощенно, чтобы было понятно для слушателей. ОСК — объединенная судостроительная корпорация. Я задаю один вопрос, вам перечислены были гигантские ресурсы, активы переданные с государства, где суда? Дальше смотрим, где самолеты? Вот эта пресловутая история, когда «Аэрофлот» нагнули и сказали покупайте суперджет-100, они запросили 30 машин, им продали всего 11, потому что физически других машин нет. На мой взгляд, это фиаско. Если мягко формулировать.
Алексей Кудрин: Вы сейчас задали вопрос о том, фиаско ли все госкомпании или госуправление такого рода компаниями?
Юрий Пронько: Да.
Алексей Кудрин: Я бы не сказал, что сейчас мы можем констатировать фиаско, но пока они не выполнили той роли, которую на них возлагали, ни по производству, ни по обновлению, модернизации и инновациям. Они не оправдали надежд. Вы слышали неоднократно, их пытаются принудить к инновациям и к модернизациям, они реально не выполнили эти задачи, хотя в некоторых случаях, особенно высокотехнологичных отраслях, этого не сделать в течение того срока. Даже 5-ти или 7-ми лет. Если говорить о судах, то проектирование и исполнение судов гражданских, тех классов, которые мы не производили никогда, то 5-7 лет это недостаточный срок для разработки соответствующих проектов и строительства, и поэтому все идет, может быть медленнее, чем нужно было. То же самое и с ОАК (Объединенная авиастроительная корпорация), но медленнее, чем нам хотелось, потому что серьезный разворот на объединение активов и концентрацию на новых проектах, был произведен 3-5 лет назад. Это не срок еще для серьезного результата, но это идет медленнее, чем нам хочется.
Есть больше противоречий и в господдержке, господдержка нужна в этих отраслях, когда такие берутся планки такого рода высокотехнологичных проектов, но она тоже очень противоречива — то она дается, то урезается. Сейчас каждый год идет урезание государственных программ, которые были утверждены еще год назад. Раньше это еще были другие направления, поэтому правительство все время дергается: то планирует, то не планирует, то пересматривает перечень направлений. К сожалению, я бы это даже на первое место поставил, но я согласен, что нам нужно отчасти разокрупнять госкорпорации, может быть, сначала эти компании, которые мы бы получили, были бы государственные, но затем их нужно приватизировать поэтапно. В оборонном комплексе я бы сделал это с большей осторожностью. Сейчас там обратное движение - на увеличение госучастия и на уменьшение частного сектора в этих отраслях. Это будет способствовать тому, что этот сектор останется выключенным из рынка, из конкуренции. Пока он сегодня сидит на существенной господдержке, известно, она в разы увеличилась. И мы через 5-7 лет будем иметь компанию, не способную по-настоящему работать в современном рынке. Здесь вообще вопрос, что будет в результате нынешней ситуации санкций и желания изолировать Россию с нашей моделью экономики? Нужно ли в этой ситуации увеличивать госвлияние, поддерживать эти госкомпании, сохранять прежнюю модель? В нынешней ситуации, когда к нам увеличились требования и условия ухудшились для работы ключевых российских компаний, я вижу здесь необходимость государству добиться изменений во многих отраслях. Прежде всего наладить госрегулирование в качестве института существенного прорыва, который бы мог компенсировать неэффективность наших компаний и, соответственно, эти компании выводить на рынок. Вопрос: почему мы этого не сделали до сих пор и можем ли мы это сделать сейчас? Я бы анализировал сегодня не только проблемы импортозамещения в тех случаях, когда мы получаем ограничение в торговле или санкции против наших компаний. Сегодня говорится: «Знаете, в этом даже и плюс, мы можем выйти на импортозамещение». Но надо понимать, почему у нас импорт увеличился существенно? Он увеличился не только потому, что наши компании не умели работать или не имели господдержки. У нас это произошло в силу высоких цен на нефть и укрепления национальной валюты. 
Импорт стал дешевле нашего отечественного производства. Это одна из проблем, есть другие — почему мы накопили импорт? Вопрос, сможем ли мы теперь в таких условиях лучше производить целый ассортимент продукции? Вопрос и в макрорегулировании в том числе, для того, чтобы избавиться от импорта. Но это главная, кстати, макроэкономическая проблема в последнее десятилетие была — не только способность наших компаний работать в этих условиях, но и необходимость конкуренции, пусть она будет на внутреннем рынке, или с ведущими мировыми аналогами. Не государственным управлением или господдержкой вывести эти компании на производство ключевой продукции, а в результате конкуренции это должно произойти. В условиях санкций у нас не уменьшается необходимости создавать нормальную конкуренцию, нормальные условия для предпринимательства в России. Пока эти условия сверхплохие.
Юрий Пронько: У меня вообще складывается впечатление, что российская бюрократия терпеть не может бизнес, и неважно какой. Она любит им управлять, поруководить. Последние инициативы — в части налоговых проверок, без ведома силового блока, без ведома налоговой инспекции. Мне хочется сказать: «Господа, вы вновь хотите вернуться к серым схемам? К темной стороне?» Когда я вижу данные по прошлому году — закрыто более миллиона ИП. Это же тоже было решение конкретных чиновников.
Алексей Кудрин: Я отчасти с вами соглашусь, я не поддерживал это, но я возвращаюсь к развилке. Вот сейчас, когда есть внешняя, может быть, агрессивная среда западных стран, очень легко можно свалиться в управление путем усиления госвлияния.
Юрий Пронько: Итак не маленького!
Алексей Кудрин: Это будет не улучшение ситуации. Может в каких-то отраслях административным влиянием опять заставят покупать нашу продукцию, отчасти они будут вынуждены это делать. И, кстати, россияне заплатят дороже за эту продукцию, или качество ее окажется недостаточным в условиях отсутствия конкуренции. Потому что в современном мире именно конкуренция это двигает, пусть внутристрановая, пусть международная. На этом деле, кстати, продвинулся Китай. Что интересно, Китай будет продолжать увеличивать свою интеграцию в мировую экономику. Китай будет больше либерализовать свою экономику. Китай, по-видимому, ближайшие лет 10 будет выходить на конвертируемость своей валюты. Условием конвертируемости является не только правовой режим, о котором я говорил раньше в своих статьях, колонках, но и либерализация экономики. То есть. экономика должна подчиняться рыночным сигналам, конкурентным сигналам, тогда валюта становится понятной, ее движение становится понятным, независящим от административных органов, а подчиняющимся фундаментальным показателям рынка. И только тогда Китай сможет создать конвертируемую валюту. Так вот Китай собирается это делать.
Юрий Пронько: В то время, как Россия фактически изолируется.
Алексей Кудрин: Может оказаться так, что у нас начнут оправдывать самоизоляцию и говорить, что мы тогда лучше что-то сможем делать в изоляции. Могу ответственно сказать, сегодня создать современный тип экономики эффективной, без включения в мировую экономику — невозможно. Преимущество современной страны, любой, которая внедряется в мировую экономику, заключается в том, что создание любого нового продукта — уникального, или обновление старого до уникальных свойств, заключается в применении лучших достижений, которые сегодня миром созданы — приобретением на условиях лицензий, получения лучших комплектующих, на условиях проектирования лучшими специалистами в мире.
Юрий Пронько: Синергетический эффект?
Алексей Кудрин: Все такие условия, внутри одной страны, особенно сейчас, в том состоянии, в котором находится Россия, мы не создадим. Поэтому «Боинг» создается кооперацией нескольких стран, только сборка идет в США, ну и конечно целый ряд технологий, там тоже присутствуют США. Но значительная часть создается международной кооперацией. Мы сегодня не чураемся того, чтобы даже в нашу автомобильную промышленность пришли иностранный менеджмент, даже на «АвтоВАЗ». Это веяние времени. Мир сегодня работает в условиях, когда берутся лучшие специалисты, лучшие аналоги, лучшие технические решения. Они соединяются, появляется новый продукт, которого не создали с учетом этих же технологий в других местах. Это и есть все время движение к лучшему. Для этого, кстати, ВТО требуется. Мы до сих пор не осознали этих возможностей ВТО. У нас обсуждают почему-то больше среднесрочное и негативное, связанное с ВТО, а не долгосрочное и позитивное.
Юрий Пронько: Сегодня Блумберг сообщил, что Администрация президента США рассматривает возможность введения высокотехнологичных санкций в отношении России.
Алексей Кудрин: Да, это буквально за час до нашего эфира опубликовали. Это касается нашей оборонной промышленности, должен сказать, что наша оборонная промышленность не все может производить для того, чтобы добиваться самого современного вооружения, и здесь уже заявлялось членами правительства России, что 78 % мы сможем создать, аналоги свои, но потребуются дополнительные деньги. Окажется это дороже. А какую-то часть продукции мы не можем делать — мир ушел далеко вперед.
Юрий Пронько: То есть самые секторы, которые мы восполнить не сможем?
Алексей Кудрин: Пока не сможем. Это повлияет на нашу обороноспособность, конечно. Но я еще раз хотел бы подчеркнуть, что мы стоим перед развилкой куда двинуться, и много будет лоббистов двигать нашу экономику к некой такой самоизоляции.
Юрий Пронько: Вы можете экспертно влиять, в том числе, на господина президента. Мы говорим о развилке, но есть рыночная, либеральная, демонополизированная экономика. Вот этому естественному развитию, что можно противопоставить? Почему я открываю некоторые издания и вижу инициативы советника президента господина Глазьева, которые у меня вызывают беспокойство, а на самом деле, если не дай бог что-то из того, что там было объявлено, начнет реализовываться… Вы же написали в твиттере: «Нам не нужны санкции Запада, мы сами себя…» Вот объясните мне, как, на каком умственном уровне происходят эти процессы. Неужели советник президента может всерьез вносить такие предложения господину президенту?
Алексей Кудрин: Я не знаю, вносил ли Глазьев свои предложения президенту. В данном случае он их направил правительству для обсуждения. Он, в общем-то, по другим вопросам. У нас главный экономический помощник при президенте Андрей Белоусов. Глазьев занимается кооперацией и сотрудничеством стран СНГ прежде всего. Не знаю, насколько его предложения рассматриваются у президента. Но будучи помощником или советником, его мнение значительно и влияет на всех. Это второе уже его заявление, из таких громких (первое, когда он в начале Крымской кампании заявил, что нужно дать адекватный ответ и прекращать возврат кредитов западным банкам и др.) наносят ущерб российской экономике. Реально нужно это признать. 
Еще даже когда не определились санкции против российских компаний, частного сектора, конкретных компаний, нам в тот момент еще не были известны эти компании и вообще секторы, в которых это будет происходить. Заявление о том, что не нужно возвращать кредиты — это означает, что… бизнес не знает, то ли ему прикажут не возвращать, то ли как-то иначе сделают это невозможным. Неопределенность приводит к резкому ухудшению инвестиционного климата. Его последние выступления, предложения, там есть некоторые рациональные заявления — для условий, когда реально будут осуществляться санкции, но некоторые я бы поставил под сомнение. Когда он говорит, что гражданам надо объяснять, что с валютой надо расстаться и ее не использовать — это серьезная провокация. То есть это непросто сказать, что у нас девальвация будет, а просто — что у вас никогда теперь не будет возможности покупать доллары.
Юрий Пронько: Это же фактически занавес. Мы сами опускаем его.
Алексей Кудрин: Да, до того, как мы еще близко не приблизились к ситуации, когда нам бы стали ограничивать валютные операции, вот так взять и заявить — это внести неопределенность не только для компаний и для граждан. Слава богу, сегодня граждане могут быть спокойными, эти предложения не будут восприняты ни на каком уровне. Это его личное мнение. Как и в первый раз, когда он сделал заявление, и тут же Кремль отмежевался.
Юрий Пронько: От этих заявлений не отмежевались пока.
Алексей Кудрин: Думаю, что они тоже нереалистичны. У нас есть целый ряд «экономистов» в России, которые предрекают доллару какой-то крах, падение, потому что их напечатано больше, чем надо. Эти люди не знают реальной ситуации. Они слышали, что напечатано 2 триллиона, а сколько в мировой экономике и почему это не является критическим, они не понимают. Тем более в момент, когда количество денег на мировом рынке в силу снижения мультипликатора просто сжалось. Эти деньги только компенсировали частично эти средства.
Юрий Пронько: Я этих экономистов называю «попсовики-затейники».
Алексей Кудрин: Они занимаются определенной частью экономики. Но не чисто денежными отношениями.
Юрий Пронько: Как далеко мы можем зайти в самоизоляции? Мы все последние 20 лет интегрировались, подчеркивали, что мы неотъемлемая часть мира. Мы стали неотъемлемой частью мировой экономики? Да, у нас есть сырьевая направленность. Но, в конце концов, и у сырья должен быть покупатель. Известно, что газ и нефть, а также другие полезные ископаемые, есть и в других странах, если уж так озадачиться. Или все-таки далеко мы не зайдем?
Алексей Кудрин: Причина вот этих настроений связаны с санкциями, с напряжением отношений с Западом. Сейчас наблюдается попытка обвинить в самых смертных грехах Запад. Уже начался перебор. По любому поводу ругают — от системы ценностей до просто враждебности.
Юрий Пронько: Выяснилось, что у нас учебник математики непатриотичный и ненравственный.
Алексей Кудрин: Да, доходит до такого рода абсурдных историй. И сами санкции послужили дополнительным источником дискуссий. Первое, что мне казалось правильным, было сделано правительством и президентом — было сказано о том, что мы не будем вводить санкции против частных компаний. Несмотря на то, что против наших частных компаний уже ввели такие санкции. Это нанесло бы больший ущерб нам самим. Но сдержанность, которая была проявлена, меня настраивает на то, что мы увидим здравый смысл и сдержанность в отношениях. Думаю, что нельзя вводить санкции против частных компаний. VISA и Mastercard — никто не будет против них вводить санкции. Хотя частично это произошло. Утвержден закон, который требует от этих компаний серьезного депозита в России. По-моему, миллиард долларов.
Юрий Пронько: И вы соглашаетесь с этим решением?
Алексей Кудрин: Боюсь, что это ухудшит позицию прежде всего российских потребителей. Компании сами решат для себя, как поступить с этим рынком, с этим миллиардом долларов. Посчитают, выгодно ли им дальше работать с российским потребителем. Но то, что российские потребители могут пострадать — это да. Российские граждане потеряют возможность иметь соответствующие кредитные карты при выезде за рубеж для расчетов за рубежом. Внутри России, как известно, будет создана своя национальная платежная система, которая заместит использование западных карт, но если вы поедете за рубеж, даже в Юрмалу, то у вас такой возможности не будет — рассчитываться картами. Или это будет очень сложно, или на порядок дороже. Поэтому нужно было лучше просчитать. Насколько я почувствовал — это не было сделано до конца. Просто я не слышал о расчетных оценках, которые должны быть обнародованы, что это станет серьезным обременением, но от этого не пострадают российские же потребители.
Юрий Пронько: Никто на себя такую ответственность не берет. Зато голосуют все.
Алексей Кудрин: Возвращаясь к санкциям. Теперь их обсуждение стало серьезной проблемой. Думаю, что у президента и правительства хватит здравого подхода быть сдержанными, понимать, что нам нужно пережить очень острый момент в конфликте, связанном с Украиной. Что когда он завершится, надеюсь, определенными политическими договоренностями и также их исполнением, то будет другой мир, и надо будет нам начинать не с нуля снова и не с позиции, на которую мы откатились. А с позиции, когда у нас система управления работает намного качественней, чем она работала до сих пор. Когда она ориентирована на рынок, и в том числе на нашу интеграцию по целому ряду направлений с мировым рынком. Я бы хотел предложить, чтобы сейчас мы использовали это время, чтобы тщательней посмотреть на себя, мобилизовать те возможности, которые мы не мобилизовали до сих пор. Это, конечно, вопрос, почему мы это не сделали до сих пор. Нас подтолкнули к этому. И импортозамещение продукции или выпуск отдельных видов продукции вместо импортных аналогов — это не самое важное в этой истории. Нам важнее создать эффективный механизм регулирования российской экономики и не потерять то, что уже достигнуто.
Юрий Пронько: Мы говорим про институциональные и структурные реформы. Но у меня складывается такое впечатление, что бюрократия тоже неплохо в этом разбирается, но ничего не делает.
Алексей Кудрин: Вообще-то у правительства есть программа, план, есть дорожные карты. На одной из конференций в Красноярске я сказал, что если бы количество дорожных карт увеличили до ста (их порядка двух десятков сейчас), то тогда бы это было то количество дорожных карт по проведению институциональных реформ, которое нам требуются. Все влияет — не только сами инструменты законодательства о финансовых рынках и отдельных инструментах. Иногда мы говорим: «Давайте создадим международные финансовые центры или новую свободную зону, в Крыму например». Но у нас качество законодательства на порядок примитивнее, чем развернутые системы на Западе, которые имеют целый штат обслуживания, юристов, финансистов, экспертов, самих компаний, которые конкурируют между собой в обслуживании этих услуг. 
Это не создать, нарисовав на бумаге, приняв закон и даже написав несколько ключевых законов на эту тему. Я был как-то на Кипре, и как раз обсуждалась необходимость уменьшения льгот по налогам (что и было сделано после 1997-98 годов), где вся история права англосаксонского и все финансисты говорят исключительно на английском — просто это их рабочий язык, большинство из них учились в западных институтах. Основное, подавляющее большинство, десятки тысяч специалистов работают в праве, адаптированы к западным стандартам. Этот опыт сложнее приобрести, чем даже написать несколько правильных законов. Вот почему у нас финансовый центр создавать сложнее. В нынешних условиях я бы сказал так: Международный финансовый центр сейчас в России практически невозможен в силу санкций и негативного мирового влияния. Сегодня был озвучен запрет иностранным компаниям работать с компаниями, которые попали под санкции.
Юрий Пронько: Проблема и внутри нас. Санкции — отличный детонатор. Если говорить о структуре российского финансового рынка банковского сектора, то там, если доля госбанков была 35%, то она выросла уже до 57%. Это гигантская структурная ошибка.
Алексей Кудрин: Это произошло во время кризиса. Согласен. Кроме того, эти банки действительно себя концентрируют и являются монополистами.
Юрий Пронько: Масса вопросов от наших слушателей, которые пытаются захеджироваться свои риски, сберечь свои накопления, и они бегут к вам. Что делать физикам в этой ситуации? Люди видят постоянное аннулирование банковских лицензий и начинают беспокоиться. И люди вас спрашивают, как сберечь заработанное? Я помню, вы в свое время сказали про кучки — рубль, евро, доллар. Учитывая нахождение в рублевой зоне, больше рублей должно быть. А сейчас мнение Алексея Кудрина поменялось?
Алексей Кудрин: Нет, практически не поменялось. Ничего в ближайшие 20-30 лет ни с долларом, ни с евро не произойдет. Эти экономики будут мощными и ведущими в мире, что будет питать силу этих валют. США приняли меры по сокращению бюджетного дефицита. Битва драматическая, но она была правильной. Дефицит сокращается. Обама, несмотря на всю предвыборную риторику, свою программу здравоохранения и медстраховки тоже урезал. Все движутся навстречу друг к другу. Мир в целом идет по рациональному пути.
Юрий Пронько: Полюса окончательно стираются.
Алексей Кудрин: Ну я бы так не сказал…
Юрий Пронько: Я имею в виду Европу и США.
Алексей Кудрин: Да, они будут иметь зону свободной торговли. Это следующий шаг, это неизбежный шаг. И мир идет к снижению барьеров в мировой торговле. Поэтому нам нужно тоже подстраиваться под этот механизм. Рубль, пока будут санкции, будет немножко колебаться. Больше чем обычно. Само снижение темпов роста несколько уменьшает вес рубля. Мы некоторое время, в течение двух лет, будем иметь некоторое снижение курса рубля. В этом смысле «кудринские кучки» будут работать. Я всегда говорю, что те, кто живет в основном на зарплату внутри России и имеет небольшие сбережения, которые тратятся обычно внутри на какие-то товары долговременного пользования, то им больше нужно бояться не курса валют, а инфляции внутри России. Это больше влияет на жизнь граждан. С другой стороны, те, кто пытаются заработать, "дергаются" в доллары и евро. Сейчас мы войдем в эти валюты, а обратно уже с большим заработком. Но это операция, которая не всегда может дать положительный результат. Но все равно диверсифицироваться надо, если у вас есть чуть-чуть побольше запаса.
Юрий Пронько: Мне очень важно было с вами сегодня встретиться, потому что в последнее время мне стало казаться, что разум у нас куда-то уходит. После сегодняшней нашей встречи я, может быть, проникся тем, что вы сказали, надеюсь, что разум восторжествует, и Россия уж точно не самоизолируется в глобальной экономике.
Алексей Кудрин: Я тоже на это надеюсь.
Юрий Пронько: Спасибо огромное. Алексей Кудрин в «Ежедневнике».